/Примерно 418 год 3Э, 27-е месяца Последнего Зерна/
Бретонец прибыл в Кватч на рассвете, когда только первые из торговцев по частям собирали прилавки — город готовился к последней летней ярмарке. Тут и там мелькали ленты да венки, на людских руках поднимаемые под самые крыши домов.  Конец страды — крупный праздник урожая и великого благодушия, где даже нищий и прокаженный сможет набить себе брюхо досыта, залить глотку доверху.
Врата в этот день были радушно открыты как для заезжих торговцев, так и для случайных путников, приглашая повеселиться в последние тёплые деньки. Ещё сонные, стражи новой смены переминались с ноги на ногу, оглядывая с холма  По дорогам лениво стягивались из окрестных деревень фермеры, влача за собой повозки, скот и нередко — целые семьи, дабы бабы с детьми наконец набили пустые животы. Торговцы чуть выделялись из общего неплотного потока — ухоженные, самодовольные, а в полусонных глазах — хитрые искорки предпринимателей.
Бретонец чуть поёжился от прохладного порыва ветра, плотнее кутаясь в тонкий плащ. В уголках глаз скопились слёзы от зевка, а тело так и норовило накрениться и, упавши с лошади, самозабвенно засопеть прямо перед воротами. Пару минут он так и сидел на скакуне, наблюдая полёт птицы на горизонте, пока его вдруг не окрикнул коренастый мужчина с телегой, предлагая «не стоять как баран посреди дороги». Дёрнув коня за поводья, он последовал дальше, в город.

Город дыхнул на него свежевыпеченным хлебом и древесиной винных бочек. Тут и там что-то переносили, переливали, переделывали и «перетирали». В столь ранний час Кватч жил уже более ярко, чем даже в самый тёплый из вечеров месяца Середины Года.
Людей было уже достаточно, а потому он неспешно, без всякой опаски входил в город, откуда его выставили с величайшим позором — за пьяную драку с командиром городской стражи! Сейчас, когда прошёл почти год с того дня, он уже не боялся быть узнанным, да и задерживаться тут надолго не задумывался. Всё же удачно вышло — попасть сюда именно в день ярмарки, слиться с цоканьем копыт и разговорами сотен, тысяч людей! Видать, сам бог разгула подтолкнул его в путь именно сейчас, не иначе.
Спешившись с жеребца в конюшнях, он оставил поводья щуплому пареньку, наказав следить за скакуном с особой осторожностью. Нельзя сказать, что потрёпанный вид его одежд внушал почтение, но медяк явно сделал своё дело лучше. И с лёгкой душой он направился на главную площадь.
Дышать тут было приятно — к десяткам сытных ароматов примешивались ещё и вековые дубы, тонкие липы, источавшие дурманящий запах смол. Наслаждаясь моментом, Марк прислонился к одному из домов, с десяток минут впитывая странный восторг от ощущения не то последних летних дней, не то от вида снующих туда-сюда красавиц с кадками и лотками в тонких руках.
Однако, урчание пустого желудка напомнило ему о делах куда более приземлённых, и, тихим кашлем заглушив смешок, он оторвался от полюбившегося места, умело протискиваясь сквозь людей к наполняющимся прилавкам.

/В полдень, около одного из прилавков/

— Неужели у вас совсем нет милосердия к доброму уставшему путнику, госпожа? — Трагично продолжал Марк, — Столь чудный день, люди веселы, а вы не уступите мне всего пары монет?

— Пары монет? — Плевок с шумом ударился о мостовую, — Ты, пройдоха, хочешь этот кинжал так вообще за бесценок забрать, — упиралась старуха-торговка, крутившая в зубах небольшую трубку, — честно это по отношению к такой карге, как я?

— Какая карга, что за вздор, — со вздохом промолвил мужчина, — вы ведь знаете, что милосердие красит? — и, немного погодя, добавил, — Кажется мне, что одно доброе дело сможет заставить вашу улыбку сверкать ярче, — и тут, поняв всю вздорность своей речи, он всё же продолжил, заискивающе глядя в подслеповатые глаза торговки, — я ведь могу всем на радостях поведать, что столь очаровательная пожилая леди предлагает лучшие цены на оружие, не считаете?

Та лишь скептически приподняла бровь, шумно выдохнула:
— Шо ж с тобой делать, давай деньги и вали отсюда, пока я не передумала, — ага, уловка сработала! 

И, отсыпав горсть серебреников, мужчина с лёгкостью заткнул кинжал в ножнах за пояс, спеша удалиться. Оружейница всё же надумала отдать ему кинжал в пару десятков раз дешевле, чем в обычный день, вот удача. По секрету, старушка идеально подходила под поговорку нордов: «с утра выпил — весь день свободен».

«Отличная сделка вышла, а всё же по карману ударила. Ну а как можно было удержаться? Да и без оружия на дорогах опасно.» — думал он про себя, как вдруг неприятное, гадливое ощущение прошлось разрядом по телу и оторвало его от раздумий. Кто-то сейчас точно смотрел ровно на него, липким взглядом цепляя каждый шаг, но среди десятков глаз было легко потеряться в толпе. Он покрепче перехватил ремень торбы.
Кто же?

Отредактировано wizzer (15.09.2015 03:52)

Мир вихрем закрутился вокруг него, людские лица мелькали, сменяя друг друга. И вот он тянется в карман за монетой, дабы оплатить зелье, а там… стоп, там пусто? В панике хлопает себя по одежде, ожидая услышать заветный звон монет, но только одежда глухо шуршит по телу.  Раздосадованный, он оставляет заветный бутылёк на столе, и уходит под тираду торговца о чёртовых попрошайках.
/чуть позже/
Как же он мог упустить этот момент?
Уходя прочь от шумихи, бретонец совершил непозволительную оплошность — отвлёкся на эльфийку, гибко, почти звеня, проскочившую мимо него. На девушку в цветочном венке было любо смотреть, настолько ладны были её движения, настолько задорна песнь. Обдумывая свои действия сейчас, в 5-ом часу этого треклятого Сандаса, та девушка не предстаёт иначе как сообщница вора.
Что ж, благо на дне торбы лежала ещё одна горсть монет — хоть как-то можно выжить. Пищу легко достать и бесплатно, а в тавернах разливают ароматный эль направо и налево.
«Не время падать духом, нужно хотя бы отдохнуть.» А если повезёт, так и найти вещи более полезные, но лежащие не на своих местах.
Отряхнув полы плаща, подхватывает суму и, протискиваясь сквозь толпу, уходит прочь от площади.

>>> Улицы Кватча

Улицы Кватча >>>

Оставалось лишь покачать головой — столы, некогда ломившиеся от яств, заполнены были пустыми бутылями, начатыми блюдами и полуживыми от хмеля людьми. Кто-то пел, иной пытался угостить тебя вином из своей чаши, называли побратимом и предлагали даже присутствовать при рождении чьего-то первенца. Небо с каждым мигом теряло оттенки алого и рыжего всё больше, оставляя место тусклым лазоревым сумеркам.

— Всем, всем, всем! Желающие продолжить пир могут отправляться в Рога и копыта, где вас ждёт лучшая выпивка на сто вёрст вокруг! — Вещал рослый мужчина, что примечательно — без каких-либо следов пьянства на лице.

— Кислятина эта ваша, ик, «лучшая выпивка», — передразнил его полный мужчина в недешевых одеждах, — Пил я вчера ваш бренди, так вот… — и, смахнув пену с закрученных усов, продолжил свою тираду дальше.

Бретонец лишь пожал плечами — так любы ему были тихие улочки, таким контрастом отдают они в сравнении с этим муравейником. Аккуратно протиснувшись к столам дубового дерева, он перевалился через лавку, подхватив одной рукой откупоренную бутыль флина, а другой уцепив полбуханки хлеба с травами. В охапку схватив награбленное, в довесок он подхватил плошку со странным ароматным содержимым.
Что ж, неплохой улов для начала, - вяло улыбнулся он своим мыслям.
/после заката, около 10 часов вечера/
Бутылка ещё недопитого флина одиноко стояла посреди опустевшего стола, а её владельца уже начало клонить в сон. Набравшись сил, он решается добраться до таверны, дабы скрасить первую свою ночь «новой и свободной жизни». Путь его лежал в Рога и Копыта, что на углу улицы.

>>> Таверна "Рога и Копыта"

Отредактировано wizzer (17.09.2015 04:59)

— Арена, говорите. — Не интерес к гладиаторским боям будоражил  кровь, но сотни ярких вспышек света тут и там. Клубы магических огней отдавались в голове гулом, заглушая голос спутницы. — Как вам вся эта шумиха? Думаю, я отвык от подобного за долгие вечера в святилище.

Получив невнятный ответ от спутницы, Марк лишь пожал плечами — кажется, девушка уже во всю веселилась. Претензии к этому «ребёнку» почти испарились, а язык не поворачивался выдать грубость в адрес Кайрин. Ну и пусть отдыхает, чёрт с ней.

До наступления темноты казалось, будто мир готов был вот-вот уснуть и свалиться в бездну хмельного забвения, но вышло так, что и в три часа ночи Кватч плясал и веселился, провожая уходящие тёплые деньки. Палатки торговцев давно были свёрнуты, их место занял разукрашенный люд и десятка два музыкантов — из каждого переулка доносилась песнь, и везде — иная.

— Если хотите, можем станцевать в кругу, хотя я бы всё же предпочёл встретить тихий рассвет.

В воздухе плавал тёплый дурман, застилающий глаза — мир вокруг казался тёплым и размытым, будто в жаркий день на дороге, устланной щебнем.

— Забавная вы всё же девушка, — тихо прошептал бретонец и улыбнулся то ли толпе впереди, то ли своим мыслям. Общий танец мог вскружить любого.